Случайно наткнулась на книжку с вызывающим названием «В защиту эгоизма: почему не стоит жертвовать собой ради других», автор — Питер Шварц.
Название неприятно царапнуло по живому, но под обложку я всё же заглянула.
Альтруизм в роли обвиняемого
Автор вполне справедливо обращает внимание читателя на опасные проявления бездумного альтруизма.
«Студенты, требующие незаслуженных отметок, слепые авиапассажиры, желающие сидеть возле аварийных выходов (вопреки правилам безопасности полетов, требующим, чтобы там сидели люди, способные в экстренной ситуации открыть двери), — именно таких опекают альтруисты».
Питер Шварц приводит убедительные примеры и резонно доказывает, что куда более достойный образ жизни ведут люди другого типа: «Они делают свою жизнь лучше, двигаясь к собственной цели. При этом они никого не используют. Они занимаются любимой работой, вступают в товарно-денежные отношения и при этом не отнимают чужие деньги. Именно такая модель поведения наиболее характерна для эгоиста».
Всё бы ладно, если б не радикальность подхода. У альтруизма полно слабых сторон, значит, он плох. Он плох — значит, хорошей должна быть его противоположность. «Эгоизм — это всего лишь соблюдение личных интересов».
Об осознанных проявлениях нелицемерного самопожертвования (а оно встречается, хотя бы в отношениях между близкими людьми!) в книге говорится вскользь.
Эгоизм в роли подзащитного
Досадно, что автор попадает на уловку сознания, которую сам же великолепно описывает:
Например, в Webster’s New Collegiate Dictionary читаем: «Эгоист — человек, заботящийся исключительно о собственных удобствах, выгоде и т. д., не учитывая чужие интересы или за счет других людей». В основе этого определения лежит убеждение, что преследование личных интересов возможно только в ущерб другим. Получается, что у человека нет альтернативы: либо, будучи альтруистом, он приносит в жертву себя, либо, будучи эгоистом, требует жертв от других. Логическая уловка состоит в том, что рассматриваются только две крайности: с одной стороны — мать Тереза: смиренная и кроткая, посвятившая себя служению людям, с другой стороны — Атилла: кровавый убийца, которому все должны служить. Но к какой из этих двух категорий отнести людей, которые сами решают свои проблемы, добиваются успеха и ни у кого ничего не просят?»
Возникает ответный вопрос: а зачем вообще навешивать ярлык — относить людей к одной из двух крайних категорий? Все разные, абсолютные крайности бывают только в старых романах.
Приведённое понятие эгоизма, которое включает смысл «пренебрежение интересами окружающих», устоялось не только в словарях. Оно имеет некрасивый семантический хвост и в живой речи; с этим приходится считаться.
Говоря о философии разумного эгоизма, ну никак нельзя вырезать ключевое слово из её названия ради яркой антитезы.
Впрочем, за вычетом претензии к вольному обращению со словами «эгоист» и «альтруист» книга хороша и, безусловно, полезна. Особенно ценен заключённый в ней здравый посыл, который пробивается зелёным росточком из-под асфальта затверделых обобщений: «Каждый наш поступок сопряжен с выбором: либо мы осмысливаем и объективно оцениваем реальность, либо игнорируем ее и творим глупости. Злодей типа Атиллы отвратителен не потому, что действует в личных интересах, а потому, что он неверно их понимает. Его безнравственность обусловлена не желанием действовать себе во благо, а заблуждением, что это благо требует грабежа и насилия».